Сообщения средств массовой информации

Pоссия

02.05.2006

Маша Липман

В первые годы перестройки Михаил Горбачев провозгласил превосходство общечеловеческих ценностей в советской России. Это было поистине революционное заявление: на протяжении десятилетий холодной войны СССР отвергал гражданские свободы и другие основы либеральной демократии как "буржуазные" и чуждые советскому человеку и государству. Горбачев стремился убедить Запад, что СССР действительно становится более открытым.
После краха коммунизма и Советского Союза Россия избавилась от своего репрессивного полицейского государства, и у людей появилась наконец возможность решать, как развиваться их стране. В те дни верилось, что Россия станет частью демократического мира. Казалось, что времена непримиримой конфронтации с Западом прошли.

К 2003 году Александр Вершбоу, тогдашний посол США в России, говорил об увеличивающемся "разрыве ценностей" между США и Россией с точки зрения демократии и законности. А в сегодняшней России Запад, и в особенности США, все чаще считают противником, ценности которого россияне не разделяют. Например, западные представления о правах человека в апреле оспаривались на Всемирном русском народном соборе, проходившем под эгидой Русской православной церкви. Видный деятель РПЦ (речь идет о председателе Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополите Смоленском и Калининградском Кирилле. – Прим. ред.) высказал сомнения по поводу того, что "светскую либеральную" концепцию прав человека можно принять как универсальную "без соответствующих корректив". Он подчеркнул, что России не следует безоговорочно принимать эти идеи, так как их сформулировали в Западной Европе, и Русская православная церковь не принимала в этом участия.

Конечно, РПЦ традиционно враждебна к западным ценностям и влияниям. Но здесь стоит отметить, что на заседании Собора присутствовали несколько высокопоставленных прокремлевских законодателей и членов правительства, благоговейно внимавшие церковному лидеру, который оспаривал либеральные ценности и осуждал то, что он назвал воинствующим рвением светского гуманитарного подхода. Более того, о Соборе подробно рассказывали контролируемые государством СМИ, а на телевизионном ток-шоу пару дней спустя собрали аудиторию, которая выразила поддержку идее о том, что западная концепция прав человека по своей природе чужда русскому народу.

На протяжении российской истории необходимость догнать Запад сочетается с нежеланием принять западную модель развития, и это приводит к ксенофобии, антизападным настроениям и изоляционизму. Конец 1980-х и начало 1990-х годов были временем надежды, когда казалось, что Россия может вырваться из порочного круга национального развития. Но надежды не осуществились.

Тяготы первых посткоммунистических лет породили горькое разочарование. Неуверенность в завтрашнем дне и материальное неравенство при зарождающемся капитализме вызвали тревогу и недовольство. Задача реформирования страны, искалеченной и деморализованной десятилетиями бесчеловечного режима, оказалась непреодолимой. Чтобы мобилизовать народ России и пойти по пути модернизации, был бы нужен настоящий пророк. А Владимир Путин не пророк. В ответ на боль и гнев нации он предложил традиционный патернализм, модель, которую люди приняли с чувством облегчения. Пусть правительство, как всегда, некомпетентно, коррумпировано и преследует собственные интересы, снова стало можно не делать выбор и не брать на себя ответственность за будущее России.

Путин положил конец начинающейся политической модернизации: развитие институций, сдержек и противовесов, общественного участия было отброшено. Вместо этого появился Кремль как единственный центр принятия решений и контроля, послушная и жадная бюрократия, отеческая фигура верховного правителя. Спор с верховной властью все чаще кажется неприемлемым. Политическое инакомыслие не приветствуется и вызывает подозрение. Нация скатилась к привычной модели поиска внутренних и внешних врагов, в которой Запад рассматривается как сила, стремящаяся навредить России, а жители Запада – как потенциальные шпионы.

Правам человека дано четкое определение в российской конституции. Россия подписала немало хартий, основанных на концепции прав и свобод человека. Президент Путин неоднократно заявлял, что Россия – европейская страна. Ветеран правозащитного движения Людмила Алексеева, подвергавшаяся преследованиям в коммунистические времена, является видным членом Совета по правам человека и содействию развитию институтов гражданского общества. И пока маловероятно, что Путин открыто и радикально сменит курс, официально заявив, что Россия не принадлежит к западному миру. Помимо прочего, Россия стремится вступить во Всемирную торговую организацию и готовится к проведению саммита "большой восьмерки" в июле.

Тем не менее, разрыв ценностей между Россией и Западом неизбежно будет увеличиваться, даже при председательстве Путина на встрече демократических лидеров, создающем впечатление, что его страна принадлежит к миру общедемократических ценностей. Такова логика российского политического развития при Путине и все больше расходящихся приоритетов России и Запада на мировой арене.

Кое-кто в Кремле высказывает осторожные опасения в связи с угрозой изоляционизма. Владислав Сурков, влиятельный советник Путина, в феврале говорил о "противниках" путинского курса. Он описал их как тех, кто стремится увести Россию на два шага назад, акцентируя внимание на страхе перед Западом и западной угрозе. Хотя Сурков не пояснил, кто же эти противники, возможно, он имел в виду своих соперников в кремлевском аппарате, который разрывает внутренняя вражда. Но проблема серьезнее, чем гипотетическая группировка ксенофобов в путинском аппарате. Усиливающийся изоляционизм и углубляющиеся противоречия с Западом реальны, и непонятно, решит ли – и сможет ли – Путин противостоять этой тенденции.

Источник: газета "The Washington Post", США, 2 мая
http://www.inopressa.ru/wp/2006/05/02/11:33:29/fear